Cтраница 1
Акакия; затем помещено письмо Мопертюи целиком, датированное 3 апреля 1753 г., в котором содержится все выписанное Вольтером, кроме последнего слова Трепещите. [1]
Врач Акакия, укрывшийся в Лейпцигском университете, где он ищет убежища от покушения лапландца, уроженца Сен-Мало, который решил обязательно убить его под кровом университета, настоятельно умоляет г. г. докторов и студентов вооружиться против этого варвара своими чернильницами и перочинными ножами. Он обращается, в частности, к своим собратьям и надеется, что они дадут слабительное этому дикарю, как только он появится, что они постараются сохранить, насколько позволит их искусство, хотя бы остатки рассудка у жестокого лопаря и остаток жизни для их собрата, доброго Акакия, который вверяет себя их заботам. Он просит г-д аптекарей помнить о нем при этих обстоятельствах. [2]
Тогда врач Акакия), понявший, что болезнь находится уже в последней стадии, составил следующее безобидное лекарство, которое предписал давать больному secundum atrem со всей возможной деликатностью, чтобы не усилить греховных его настроений. [3]
В заключение мы просим д-ра Акакия прописать ему какие-нибудь освежающие настойки. Автору же рекомендуем поучиться в каком-либо университете, а также настоятельно просим его быть поскромнее. [4]
Это предисловие Вольтера относится лишь к Диатрибе д-ра Акакия и не касается всего сборника статей под общим названием История д-ра Акакия ( Прим. [5]
Мартин Бесхитростный, врач Франциска I и профессор Коллеж де Франс, принял имя Акакия, что является точным переводом его имени на греческий язык. Если верить Мопертюи, то Диатриба доктора Акакия была напечатана сразу во многих местах. Формэй сообщает, что Вольтер издал Диатрибу, воспользовавшись разрешением, которое ему было выдано на напечатание Защиты д-ра Болингброка. Но издание Диатрибы не было распространено. Король прусский велел сжечь это произведение рукой палача на площади 24 декабря 1752 г. Оба великих человека рассорились после этого окончательно Вольтер уехал из Берлина. [6]
Это предисловие Вольтера относится лишь к Диатрибе д-ра Акакия и не касается всего сборника статей под общим названием История д-ра Акакия ( Прим. [7]
Веселость Акакия Акакиевича как-то здесь значительно уменьшилась. [8]
Добрый д-р Акакия, видя, что болезнь прогрессирует, задумал смягчить остроту ее приступов, примирив президента с д-ром швейцарцем, который внушил ему такую неприязнь, показав ему его подлинный рост. Доктор, считавший, что антипатия - болезнь вполне излечимая, предложил следующий мирный договор. [9]
Мартин Бесхитростный, врач Франциска I и профессор Коллеж де Франс, принял имя Акакия, что является точным переводом его имени на греческий язык. Если верить Мопертюи, то Диатриба доктора Акакия была напечатана сразу во многих местах. Формэй сообщает, что Вольтер издал Диатрибу, воспользовавшись разрешением, которое ему было выдано на напечатание Защиты д-ра Болингброка. Но издание Диатрибы не было распространено. Король прусский велел сжечь это произведение рукой палача на площади 24 декабря 1752 г. Оба великих человека рассорились после этого окончательно Вольтер уехал из Берлина. [10]
Врач Акакия, укрывшийся в Лейпцигском университете, где он ищет убежища от покушения лапландца, уроженца Сен-Мало, который решил обязательно убить его под кровом университета, настоятельно умоляет г. г. докторов и студентов вооружиться против этого варвара своими чернильницами и перочинными ножами. Он обращается, в частности, к своим собратьям и надеется, что они дадут слабительное этому дикарю, как только он появится, что они постараются сохранить, насколько позволит их искусство, хотя бы остатки рассудка у жестокого лопаря и остаток жизни для их собрата, доброго Акакия, который вверяет себя их заботам. Он просит г-д аптекарей помнить о нем при этих обстоятельствах. [11]
Спор теперь был перенесен в кулуары королевского двора в Сансуси и затронул даже сферу политики. Он написал острый памфлет против Мопертюи - Д - р Акакий. Но король, хотя и прочел с большим удовольствием остроумную сатиру Вольтера, не мог принести в жертву своего выдающегося президента и вынужден был встать на его защиту. [12]
Естественно, нужна была чья-то инициатива, чтобы меня, вообще, затащить туда. Эта инициатива была проявлена Alexander oM, и я не жалею о том, что согласился. Первый раз в жизни я, уходя из кинематографа, чувствовал соприкосновение с большим, серьезным, человечным и общечеловеческим искусством. И это впечатление господствует надо мною и весь сегодняшний день, что, и в применении к театру, является, по крайней мере для меня, одним из основных критериев значительности впечатления. Пожалуйста, не пойми это, как сравнение масштабов, как количественную оценку, но так же, как Шекспир открыл Гамлета, а Гоголь - Акакия Акакиевича, так Чаплин открыл этот единственный, играемый им, образ смешного и трогательного неудачника, странника, неизвестно откуда приходящего и куда идущего, точный адэкват Шубертовскому шарманщику: Willst du zu meinen Liedern deine Leier drehen. [13]