Cтраница 3
Карнелли ( 1852 - 1890) писал Менделееву из Манчестера о том, что в последнее время он, Карнелли, занят получением соединений бериллия для определения плотности их пара. Тут, несомненно, сказалось влияние идей Браунера, а через Браунера - идей самого Менделеева на английского химика. Но, как видно, Карнелли не удалось довести до конца свои исследования над плотностью пара бериллиевых соединений. [31]
Мне удавалось, правда, возвышать температуру термометра на несколько градусов выше нуля в то время, когда часть поверхности резервуара была свободна от льда, но температура возрастала и тут лишь очень медленно. Это было даже и тогда, когда количество льда, остававшегося на термометрическом шарике, становилось очень мало и большая часть шарика была уже совсем открытой. Возрастание температуры термометра и улетучивание льда замедлялись каждый раз, когда горелка бывала удалена, но если вслед за ее удалением случалось, что остатки льда спадали с [ поверхности ] термометра, то ртуть в нем начинала подниматься весьма быстро и значительно, хотя тут на термометр действовало лишь одно лучеиспускание нагретых стенок трубки. Словом, вообще ясно замечалось охлаждающее влияние льда, и ни разу не удалось заметить что-либо, свидетельствующее о возвышзнии его температуры. Между тем, условия, предписываемые Карнелли, соблюдались в точности: охлаждение верхнего резервуара было вполне достаточно для того, чтобы поддерживать лед в сухом6 состоянии [ в течение: всего опыта ]; нагревание трубки велось так энергично, как только было возможно, и лед на шарике не был скоплен большой массой. В то же врзмя легко было убедиться, что часть ртути в термометрическом резервуаре может довольно значительно нагреться в то время, когда некоторое количество льда еще держится на нем, оставляя, впрочем, открытой большую его часть. В этих случаях термометр показывает температуру выше нуля, но это показание есть результат смешанного влияния того охлаждения и того нагревания, которые термометрический резервуар испытывает одновременно с разных сторон. Такой именно или подобный случай - думается мне - имел место в опытах Карнелли; особую же тень сомнелия набрасывает на его результаты странное требование, необходимое, будто бы, для удачи опыта - чтобы лед был непременно в виде тонких слоев. Вообще я склонен думать, что Карнелли мог возвысить температуру своего термометра, не возвысив в то же время температуру самого льда. [32]
Мне удавалось, правда, возвышать температуру термометра на несколько градусов выше нуля в то время, когда часть поверхности резервуара была свободна от льда, но температура возрастала и тут лишь очень медленно. Это было даже и тогда, когда количество льда, остававшегося на термометрическом шарике, становилось очень мало и большая часть шарика была уже совсем открытой. Возрастание температуры термометра и улетучивание льда замедлялись каждый раз, когда горелка бывала удалена, но если вслед за ее удалением случалось, что остатки льда спадали с [ поверхности ] термометра, то ртуть в нем начинала подниматься весьма быстро и значительно, хотя тут на термометр действовало лишь одно лучеиспускание нагретых стенок трубки. Словом, вообще ясно замечалось охлаждающее влияние льда, и ни разу не удалось заметить что-либо, свидетельствующее о возвышзнии его температуры. Между тем, условия, предписываемые Карнелли, соблюдались в точности: охлаждение верхнего резервуара было вполне достаточно для того, чтобы поддерживать лед в сухом6 состоянии [ в течение: всего опыта ]; нагревание трубки велось так энергично, как только было возможно, и лед на шарике не был скоплен большой массой. В то же врзмя легко было убедиться, что часть ртути в термометрическом резервуаре может довольно значительно нагреться в то время, когда некоторое количество льда еще держится на нем, оставляя, впрочем, открытой большую его часть. В этих случаях термометр показывает температуру выше нуля, но это показание есть результат смешанного влияния того охлаждения и того нагревания, которые термометрический резервуар испытывает одновременно с разных сторон. Такой именно или подобный случай - думается мне - имел место в опытах Карнелли; особую же тень сомнелия набрасывает на его результаты странное требование, необходимое, будто бы, для удачи опыта - чтобы лед был непременно в виде тонких слоев. Вообще я склонен думать, что Карнелли мог возвысить температуру своего термометра, не возвысив в то же время температуру самого льда. [33]
Знания, относящиеся к количественной стороне химических превращений, далеко опередили изучение качественных отношений. Такую связь я сам старался разыскать, она лежит в основе той периодической системы элементов, которой подчинено все мое изложение. В 1871 г., исходя из основных положений системы, приведенной в начале и в конце этого сочинения, я указал на некоторые новые следствия, до тех пор не предвиденные. Надо было изменить атомные веса некоторых элементов, а именно - церитовых, урана, индия. В 1875 г. и это следствие нашло оправдание в открытии, сделанном Лекок-де - Боабодраном, металла галлия, который оказался обладающим всеми свойствами, заранее указанными мною для неизвестного еще элемента, сходного с алюминием, а поэтому предварительно названного мною экаалюминием. В 1880 г., Нильсон, в Упсале, над скандием точно так же оправдал предсказанные свойства экабора. Почти тогда же Карнелли, в Манчестере, указал соответствие с моею системою таких магнитных и диамагнитных свойств простых тел, которые вовсе не имелись в виду при установлении системы и на первый раз кажутся ничем не связанными с химическими качествами элементов, служившими основанием системы. Убедившись, таким образом, с разных сторон, в правдивости основного начала, положенного мною в основу моего труда, я провожу в этом издании строже, чем в предшествующих, все следствия, вытекающие из основного, указанного выше, начала, первоначально допущенного мною как гипотеза. [34]