Cтраница 2
Вы должны быть не такими, каковы вы е действительности. Остановимся на гитарнеровском трогательном примере ко-рыстолюбна. Этого корыстолюбца, который не есть корыстолюбец вообще, а корыстолюбивый Иван или Петр, вполне индивидуально определенный, единственный корыстолюбец, и корыстолюбие которого не есть категория корыстолюбия ( абстрагированная святым Максом от многообъемлющего, сложного, единственного проявления его жизни) и не зависит от того, под какую рубрику подводят его другие ( например, святой Макс), - этого корыстолюбца он хочет убедить моральными наставлениями, доказывая ему, что он удовлетворяет не себя, а одну из своих страстей. Но лишь на мгновение Ты есть Ты, лишь как мгновенный существуешь Ты действительно. То, что оторвано от Тебя, от мгновенного, есть нечто абсолютно высшее, например - деньги. Но если, вернее сказать, деньги и составляют для Тебя высшее наслаждение, если они являются или не являются для Тебя чем-то абсолютно высшим... Он находит, что корыстолюбие владеет мной днем и ночью; но оно владеет мной только в его рефлексии. Это именно он превращает в дни и ночи те многочисленные моменты, в которых Я всегда остаюсь мгновенным, всегда остаюсь самим собой, всегда остаюсь действительным, - подобно тому как только он охватывает одшш моральным суждением различные моменты проявления моей жизни и утверждает, что они служат удовлетворению корыстолюбия. Когда святой Макс изрекает, что Я удовлетворяю лишь одну из своих страстей, а не самого Себя, он противопоставляет Меня, как совершенно целостное существо, Мне же самому. А в чем же состоит это совершенно целостное существо. [16]
Вы должны быть не такими, каковы вы е действительности. Остановимся на гитарнеровском трогательном примере ко-рыстолюбна. Этого корыстолюбца, который не есть корыстолюбец вообще, а корыстолюбивый Иван или Петр, вполне индивидуально определенный, единственный корыстолюбец, и корыстолюбие которого не есть категория корыстолюбия ( абстрагированная святым Максом от многообъемлющего, сложного, единственного проявления его жизни) и не зависит от того, под какую рубрику подводят его другие ( например, святой Макс), - этого корыстолюбца он хочет убедить моральными наставлениями, доказывая ему, что он удовлетворяет не себя, а одну из своих страстей. Но лишь на мгновение Ты есть Ты, лишь как мгновенный существуешь Ты действительно. То, что оторвано от Тебя, от мгновенного, есть нечто абсолютно высшее, например - деньги. Но если, вернее сказать, деньги и составляют для Тебя высшее наслаждение, если они являются или не являются для Тебя чем-то абсолютно высшим... Он находит, что корыстолюбие владеет мной днем и ночью; но оно владеет мной только в его рефлексии. Это именно он превращает в дни и ночи те многочисленные моменты, в которых Я всегда остаюсь мгновенным, всегда остаюсь самим собой, всегда остаюсь действительным, - подобно тому как только он охватывает одшш моральным суждением различные моменты проявления моей жизни и утверждает, что они служат удовлетворению корыстолюбия. Когда святой Макс изрекает, что Я удовлетворяю лишь одну из своих страстей, а не самого Себя, он противопоставляет Меня, как совершенно целостное существо, Мне же самому. А в чем же состоит это совершенно целостное существо. [17]
Вы должны быть не такими, каковы вы е действительности. Остановимся на гитарнеровском трогательном примере ко-рыстолюбна. Этого корыстолюбца, который не есть корыстолюбец вообще, а корыстолюбивый Иван или Петр, вполне индивидуально определенный, единственный корыстолюбец, и корыстолюбие которого не есть категория корыстолюбия ( абстрагированная святым Максом от многообъемлющего, сложного, единственного проявления его жизни) и не зависит от того, под какую рубрику подводят его другие ( например, святой Макс), - этого корыстолюбца он хочет убедить моральными наставлениями, доказывая ему, что он удовлетворяет не себя, а одну из своих страстей. Но лишь на мгновение Ты есть Ты, лишь как мгновенный существуешь Ты действительно. То, что оторвано от Тебя, от мгновенного, есть нечто абсолютно высшее, например - деньги. Но если, вернее сказать, деньги и составляют для Тебя высшее наслаждение, если они являются или не являются для Тебя чем-то абсолютно высшим... Он находит, что корыстолюбие владеет мной днем и ночью; но оно владеет мной только в его рефлексии. Это именно он превращает в дни и ночи те многочисленные моменты, в которых Я всегда остаюсь мгновенным, всегда остаюсь самим собой, всегда остаюсь действительным, - подобно тому как только он охватывает одшш моральным суждением различные моменты проявления моей жизни и утверждает, что они служат удовлетворению корыстолюбия. Когда святой Макс изрекает, что Я удовлетворяю лишь одну из своих страстей, а не самого Себя, он противопоставляет Меня, как совершенно целостное существо, Мне же самому. А в чем же состоит это совершенно целостное существо. [18]