Cтраница 1
Величайший кризис, который вызвала всемирная война в европейском социализме, породил сначала ( как и полагается при больших кризисах) громадную растерянность, затем наметил целый ряд новых группировок среди представителей разных течений, оттенков и взглядов в социализме, наконец, поставил с особенной остротой и настойчивостью вопрос о том, какие именно изменения в основах социалистической политики вытекают из кризиса и требуются им. Эти три стадии пережиты с августа по декабрь 1914 г. особенно наглядно и социалистами России. Все мы знаем, что вначале растерянность была немалая и что она усугублялась преследованиями царизма, поведением европейцев, переполохом войны. Месяцы сентябрь и октябрь были тем периодом, когда в Париже и в Швейцарии, где было всего больше эмигрантов, всего больше связей с Россией и всего больше свободы, наиболее широко и полно шла в дискуссиях, на рефератах и в газетах новая размежевка по вопросам, поднятым войной. [1]
Только преодолевая величайшие кризисы С революционным энтузиазмом, с революционной энергией, с революционной готовностью на самые тяжелые жертвы, пролетариат может победить эксплуататоров и окончательно избавить человечество от войн, от гнета капитала, от наемного рабства. [2]
Мировое значение американских выборов состоит по столько в том, что сильно возросло число социалистических голосов; - значение американских выборов состоит в величайшем кризисе буржуазных партий, в поразительной сило, с которой выступило их разложение. [3]
Однако неверно и обратное представление, согласно которому степень объективности прямо пропорциональна степени пристрастности. Есть некая точка, где движение самой жизни, особенно в период ее величайшего кризиса, поднимается над самим собой и осознает свои границы; тогда совокупность политических проблем идеологии и утопии становится предметом социологии знания, а скептицизм и релятивизм, возникающие из взаимного уничтожения и обесценения различных политических целей, становится средством спасения. Ибо этот скептицизм и релятивизм принуждают к самокритике и самоконтролю и ведут к новой концепции объективности. [4]
Партия революционного пролетариата достаточно сильна, чтобы открыто критиковать самое себя, чтобы назвать без обиняков ошибку и слабость ошибкой и слабостью. Путь, по которому мы шли, испытан величайшим кризисом и оказался - еще и еще раз - единственно верным путем: пойдем по нему еще решительнее, еще тверже, выдвинем новые передовые отряды, добьемся не только выполнения ими той же работы, но и более правильного доведения ее до конца. [5]
Вы внесли резолюцию, которая означает не что иное, как осуждение деятельности наших депутатов в Думе. Если это не простая фракционная выходка с вашей стороны, значит, вы думаете, что съезд может своим вотумом поддержать вашу резолюцию. Но ведь это именно означало бы отставку фракции или раскол, и в том и в другом случае - величайший кризис в партии. [6]
Но мы, ставшие все с октября 1917 года оборонцами, признающими защиту отечества - мы все знаем, что порвали с империалистами не на словах, а на деле: разрушили тайные договоры, победили буржуазию у себя и предложили открытый честный мир, так что все народы могли увидеть на деле все наши намерения. Каким образом люди, серьезно стоящие на точке зрения обороны Советской республики, могли идти на эту авантюру, которая принесла свои плоды. А это факт, потому что тот тяжелый кризис, который переживает наша партия в связи с образованием в ней левой оппозиции, является одним из величайших кризисов, переживаемых русской революцией. [7]
Отметив высокую степень ее концентрации, он пришел к выводу, что национализация нефтяной промышленности возможна сразу и обязательна для революционно-демократического государства, особенно когда оно переживает величайший кризис, когда надо во что бы то ни стало сберегать народный труд и увеличивать производство топлива. Далее Ленин предлагал объявить войну нефтяным королям и акционерам, декретировать конфискацию их имущества и наказание тюрьмой за оттяжку национализации нефтяного дела, за сокрытие доходов или отчетов, за саботирование производства. [8]
Но когда задумываешься над этим вопросом, то является мысль, что вместе с тем добром, которое отсюда воспоследовало, может быть создалась для нас и некоторая опасность. После того как подавляющее большинство официальных партий социализма стало во время империалистической войны, в лице своих вождей, на сторону буржуазии своей страны, или своего правительства, с очевидностью выяснился для нас величайший кризис, крах старого социализма. И чтобы подчеркнуть самым резким образом, что мы не можем считать социалистами тех, кто во время империалистической войны шел вместе со своими правительствами, чтобы показать, что старый социализм сгнил, умер, для этого, главным образом, и была выдвинута мысль о переименовании нашей партии. Тем более, что, с точки зрения чисто теоретической, название социал-демократия давно не является правильным. Еще с сороковых годов, во Франции, когда оно впервые вошло в широкое политическое употребление, оно было присвоено партии мелкобуржуазного социалистического реформизма, а не партии революционного пролетариата. Таким образом, главным побудителем, двигателем при изменении названия партии, ставшего названием нового Интернационала, было желание решительно размежеваться со старым социализмом. Если мы спросим себя, что представляет собою коммунизм в отличие от социализма, то мы должны будем сказать, что социализм есть то общество, которое вырастает из капитализма непосредственно, есть первый вид нового общества. Коммунизм же есть более высокий вид общества и может развиваться лишь тогда, когда вполне упрочится социализм. Социализм предполагает работу без помощи капиталистов, общественный труд при строжайшем учете, контроле и надзоре со стороны организованного авангарда, передовой части трудящихся; причем должны определяться и мера труда и его вознаграждение. [9]
Маркс приписывал эти успехи тайной поддержке Бисмарка, измене Англии и Австрии и, наконец, ставил их в вину самим туркам. Народ, который в такие моменты величайшего кризиса не умеет выступать революционно - это погибший народ. [10]
Опять-таки это прямое объявление ложью основной идеи оппортунизма в данной войне, идеи защиты отечества, есть повторение самой существенной мысли из резолюции революционных марксистов. И опять-таки получается обидная недоговоренность, какая-то робость, боязнь сказать всю правду. Кто же не знает теперь, после года войны, что действительной бедой для социализма явилось повторение и поддержка лжи капиталистов не только капиталистической печатью ( на то она и капиталистическая, чтобы повторять ложь капиталистов), но и большей частью социалистической печати. Кто не знает, что не ложь капиталистов вызвала величайший кризис европейского социализма, а ложь Геда, Гайндмана, Вандервельде, Плеханова, Каутского. Кто не знает, что ложь именно таких вождей доказала внезапно всю силу оппортунизма, увлекшего их за собой в решительный момент. [11]
Трудности венгерской революции, товарищи, громадны. Эта маленькая по сравнению с Россией страна гораздо легче может быть задушена империалистами. Но каковы бы ни были трудности, несомненно стоящие еще перед Венгрией, мы имеем здесь, кроме победы Советской власти, нашу моральную победу. Самая радикальная, наиболее демократическая, соглашательская буржуазия признала, что в момент величайшего кризиса, когда на истощенную войной страну надвигается новая война, Советская власть является исторической необходимостью, признала, что в такой стране не может быть иной власти, кроме власти Советов, кроме диктатуры пролетариата. [12]
Он оставался в политике так долго, что теперь вернулся и вновь возглавил правительство во время величайшего кризиса компании за всю ее историю. [13]
Это - больная часть русского государственного организма, которая не может выносить долее тягот этой войны. Вот что мы чувствовали, когда единогласно, без малейшего протеста принимали это решение, с точки зрения внешних событий нелепое, - демобилизовать армию. Это был шаг правильный. Вот почему такой глубокой ошибкой, такой горькой переоценкой событий была революционная фраза: Немец не может наступать, из которой вытекала другая: Мы можем объявить состояние войны прекращенным. А вы имеете право ставить на карту не судьбу международной революции, а конкретный вопрос о том: не окажетесь ли вы пособниками немецкого империализма, когда этот момент наступит. Но мы, ставшие все с октября 1917 года оборонцами, признающими защиту отечества, - мы все знаем, что порвали с империалистами не на словах, а на деле: разрушили тайные договоры 5, победили буржуазию у себя и предложили открытый честный мир, так что все народы могли увидеть на деле все наши намерения. Каким образом люди, серьезно стоящие на точке зрения обороны Советской республики, могли идти на эту авантюру, которая принесла свои плоды. А это факт, потому что тот тяжелый кризис, который переживает наша партия в связи с образованием в ней левой оппозиции, является одним из величайших кризисов, переживаемых русской революцией. [14]
Это - больная часть организма, которая испытывала неслыханные мучения, истерзанная лишениями войны, в которую она вошла технически неподготовленной и вышла в таком состоянии, что при всяком наступлении предается панике. Это - больная часть русского государственного организма, которая не может выносить долее тягот этой войны. Вот что мы чувствовали, когда единогласно, без малейшего протеста принимали это решение, с точки зрения внешних событий нелепое, - демобилизовать армию. Это был шаг правильный. Вот почему такой глубокой ошибкой, такой горькой переоценкой событий была революционная фраза: Немец не может наступать, из которой вытекала другая: Мы можем объявить состояние войны прекращенным. А вы имеете право ставить на карту не судьбу международной революции, а конкретный вопрос о том: не окажетесь ли вы пособниками немецкого империализма, когда этот момент наступит. Но мы, ставшие все с октября 1917 года оборонцами, признающими защиту отечества, - мы все знаем, что порвали с империалистами не на словах, а на деле: разрушили тайные договоры25, победили буржуазию у себя и предложили открытый честный мир, так что все народы могли увидеть на деле все наши намерения. Каким образом люди, серьезно стоящие на точке зрения обороны Советской республики, могли идти на эту авантюру, которая принесла свои плоды. А это факт, потому что тот тяжелый кризис, который переживает наша партия, в связи с образованием в ней левой оппозиции, является одним из величайших кризисов, переживаемых русской революцией. [15]