Cтраница 2
Хапке и Ван Хорн назвали образования такого типа, которые можно разглядеть в микроскоп, структурами воздушных замков. Следуя выводам Уиппла [131] и Эпика [106] о том, что метеоритные удары превращают внешние слои лунной поверхности в пыль, Хапке и Ван Хорн предположили, что внешние слои лунного грунта состоят из слабосвязанных порошкообразных пород. Однако позднее Хапке [78] показал, что хорошее обратное рассеяние может быть получено с несколько меньшей пористостью, порядка 75 - 80 %; такая пористость типична для рыхлых мелких порошков высыпанных на поверхность из контейнера. Для получения резкого обратного рассеяния насыпанный порошок должен быть поцарапан концом иглы, чтобы придать поверхности шероховатость. Верхний предел размеров твердых частиц, образующих в лабораторных условиях воздушные замки, оценивается в 15 мкм. [16]
Утверждение, что человек живет в мире, на деле означает, что он попадает в разные житейские ситуации. Когда говорят, что человек попал в сложную ситуацию, значение предлога в иное, чем в предложениях: Он положил деньги в карман или Мышь сидит в банке. Жизненная ситуация включает в себя взаимодействие между индивидом, объектами и другими людьми. Понятия ситуация и взаимодействие неотделимы друг от друга. Опыт накапливается в процессе взаимодействия между индивидом и тем, что в данный момент составляет его окружающую среду. Причем не имеет значения, что включает в себя среда: людей, с которыми он обсуждает какую-либо тему или событие ( предмет разговора также часть среды), игрушки, с которыми играет; книги, которые читает ( и в момент чтения этой средой могут Англия, Древняя Греция или даже вымышленная страна); материалы опыта, который он ставит. Даже строя воздушные замки, человек взаимодействует с объектами, которые создает в воображении. [17]
Буржуазные критики дружно, словно по команде, закричали: Программа невыполнима. Вновь замелькали на страницах реакционных газет знакомые еще по первым советским пятилеткам заклинания: утопия, мираж, иллюзия. Может быть, у противников нашей Программы есть цифры, расчеты, факты. У нас в Программе обосновано каждое положение. У нас рассчитана и доказана каждая цифра. Они боятся цифр, как черт ладана. У нас дан точный, научный анализ тенденций исторического развития. Они настолько в этом усердствуют, что даже не замечают, как впадают в явные противоречия и оказываются не в состоянии свести концы с концами. Более того, они сталкиваются лбами друг с другом. Если одна часть критиков кричит: Программа невыполнима, то другая, наоборот, провозглашает: Это вызов. Французская газета Фигаро утверждает, что новые советские планы - это воздушные замки. А австрийская газета Дас клейне фольксблат призывает Запад не рассматривать гигантские цели, поставленные перед собой Кремлем, как только воздушные замки, ибо эти цели являются вызовом Западу в подлинном смысле этого слова. Вот уж поистине: пойми, кто может. Как всем видно, эти критики заблудились даже не в трех, а всего в двух соснах. [18]
Буржуазные критики дружно, словно по команде, закричали: Программа невыполнима. Вновь замелькали на страницах реакционных газет знакомые еще по первым советским пятилеткам заклинания: утопия, мираж, иллюзия. Может быть, у противников нашей Программы есть цифры, расчеты, факты. У нас в Программе обосновано каждое положение. У нас рассчитана и доказана каждая цифра. Они боятся цифр, как черт ладана. У нас дан точный, научный анализ тенденций исторического развития. Они настолько в этом усердствуют, что даже не замечают, как впадают в явные противоречия и оказываются не в состоянии свести концы с концами. Более того, они сталкиваются лбами друг с другом. Если одна часть критиков кричит: Программа невыполнима, то другая, наоборот, провозглашает: Это вызов. Французская газета Фигаро утверждает, что новые советские планы - это воздушные замки. А австрийская газета Дас клейне фольксблат призывает Запад не рассматривать гигантские цели, поставленные перед собой Кремлем, как только воздушные замки, ибо эти цели являются вызовом Западу в подлинном смысле этого слова. Вот уж поистине: пойми, кто может. Как всем видно, эти критики заблудились даже не в трех, а всего в двух соснах. [19]