Cтраница 2
Но именно эта промышленная революция и внесла повсюду ясность в отношения между классами; она устранила множество промежуточных категорий, перешедших из мануфактурного периода, а в Восточной Европе даже из цехового ремесла, породила подлинную буржуазию и подлинный крупнопромышленный пролетариат, выдвинув их на передний план общественного развития. Тогда - множество туманных евангелий различных сект с их панацеями, теперь - одна общепризнанная, до предела ясная теория Маркса, четко формулирующая конечные цели борьбы; тогда - разделенные и разобщенные местными и национальными особенностями массы, связанные лишь чувством общих страданий, неразвитые, беспомощно переходившие от воодушевления к отчаянию; теперь - единая великая интернациональная армия социалистов, неудержимо шествующая вперед, с каждым днем усиливающаяся по своей численности, организованности, дисциплинированности, сознательности и уверенности в победе. Если даже и эта могучая армия пролетариата все еще не достигла цели, если вместо того, чтобы добиться победы одним решительным ударом, она вынуждена медленно продвигаться вперед, завоевывая в суровой, упорной борьбе одну позицию за другой, то это окончательно доказывает, насколько невозможно было в 1848 г. добиться социального преобразования посредством простого внезапного нападения. [16]
Плеханов, возражая против национализации, говорил, что в передовых капиталистических странах требование ее выдвигают буржуазные теоретики. Но разве марксисты боятся буржуазно-капиталистического развития. Это развитие увеличит и организует великую армию пролетариата, которая разобьет буржуазный мир. Требование национализации в будущем открывает перспективу развития к социализму, и его нет основания отвергать. [17]
Международное революционное движение пролетариата не идет и не может идти равномерно и в одинаковых формах в разных странах. Полное и всестороннее использование всех возможностей на всех поприщах деятельности складывается лишь в итоге классовой борьбы рабочих различных стран. Каждая страна вносит свои ценные, оригинальные черты в общий поток, но в каждой отдельной стране движение страдает той или иной односторонностью, теми или иными теоретическими или практическими недостатками отдельных социалистических партий. В общем и целом мы видим ясно громадный шаг вперед международного социализма, сплочение миллионных армий пролетариата в целом ряде конкретных столкновений с врагом, приближение решительной борьбы с буржуазией - борьбы, во много раз более подготовленной со стороны рабочего класса, чем во времена Коммуны, этого последнего великого восстания пролетариев. [18]
Лондоне состоялось торжественное собрание, посвященное семилетию Интернационала. На нем присутствовали участники конференции, члены Генерального Совета, эмигранты Коммуны. Подчеркивая всемирно-историческую роль Коммуны, как первой попытки завоевания политической власти рабочим классом с целью уничтожения всякого классового господства, Маркс говорил: Но прежде чем осуществление такой перемены станет возможным, необходима диктатура пролетариата, а первым ее условием является армия пролетариата. Право на свое освобождение рабочий класс должен завоевать на поле битвы. [19]
Последним и величайшим из всех когда-либо происходивших движений была Коммуна - и об этом не может быть двух мнений - Коммуна представляла собой завоевание политической власти рабочим классом. Многое в отношении Коммуны было понято неправильно. Только уничтожив существующие условия угнетения путем передачи всех средств труда производителю, и, тем самым, заставив каждого физически пригодного индивидуума работать, чтобы обеспечить себе существование, была бы устранена сама основа классового господства и угнетения. Но прежде чем осуществление такой перемены станет возможным, необходима диктатура пролетариата, а первым ее условием является армия пролетариата. Право на свое освобождение рабочий класс должен завоевать на поле битвы. [20]
Плеханов, любезный даже тогда, когда это не входит в его намерения, сделал мне в данном случае действительно комплимент. Марксисту для того, чтобы ориентироваться в ходе событий, необходимо обозревать отношения, не ползая по низам ежедневной и ежечасной конъюнктуры, а с известной теоретической высоты, и та вышка, с которой следует обозревать ход российской революции, есть интернациональное развитие классового буржуазного общества и достигнутая им степень зрелости. Плеханов и его друзья упрекали меня горько, что я рисую столь заманчивые и блестящие перспективы нынешней революции, как будто российскому пролетариату предстоят одни беспредельные победы. Мои критики приписывают мне в данном случае совершенно чуждый мне взгляд, будто пролетариату возможно и следует развернуть во всю ширь и со всей решительностью свою боевую тактику только под тем условием, что ему гарантированы наперед одни победы. Я нахожу, напротив, что плох тот вождь и жалка та армия, которые принимают сражение только тогда, когда победа заранее в кармане. Наоборот, я не только не думаю сулить российскому пролетариату ряд несомненных побед, а думаю скорее, что если рабочий класс, верный своему историческому долгу, будет все более расширять и делать все более решительной свою боевую тактику сообразно с все более разворачивающимися противоречиями и все более расширяющимися перспективами революции, то он может попасть в весьма сложные и полные трудностей положения. Но я думаю, что российский пролетариат должен иметь мужество и решимость идти навстречу всему, что ему готовит историческое развитие, что он должен в случае необходимости, хотя бы ценою жертв, сыграть в этой революции по отношению к мировой армии пролетариата ту роль авангарда, раскрывающего новые противоречия, новые задачи и новые пути классовой борьбы, какую сыграл французский пролетариат в XIX веке. [21]
И где же гарантии для данного государственно-капиталистического треста, что какой-нибудь коварный его соперник даже после формальных обязательств и гарантий не начнет снова прекращенной политики. Всякий, знакомый с историей борьбы трестов даже в рамках одной страны, знает, как часто при изменившейся ситуации, скажем, изменившейся экономической конъюнктуре, ряд соглашений лопался, как мыльные пузыри. Стоит только одному сильному государственно-капиталистическому тресту - например, Америке - пойти против остальных, хотя бы и объединенных, как все соглашение разлетается на куски. Но оно и не может состояться именно потому, что буржуазия каждой страны вовсе не так наивна, как многие из добросердечных социалистов, которые больше стараются уговорить буржуазию, что она не понимает собственных интересов, чем взять с бою твердыню капитала. Однако, скажут нам, ведь Каутский и его сподвижники именно и предполагают, что пролетариат заставит буржуазию отказаться от ее методов борьбы. Не есть ли это чудачество и утопизм думать, что во всех передовых странах пролетариат мобилизует одновременно свои силы и заставит буржуазию подрезать сук, на котором она сидит, без того, чтобы не подорвать господства этой буржуазии. Здесь мыслимо одно из двух: или пролетарские выступления будут разрозненными, нерешительными, слабыми - тогда они не достигнут той цели, о которой говорит Каутский; или это будет штурм со стороны миллионных армий пролетариата во всех странах - тогда это не начало новой эпохи ультраимпериализма, а начало новой эпохи социализма. [22]