Cтраница 4
Номинализм формирует новое представление о познании и природе познающего ума. Поскольку познание направлено не на сущность вещи, а на вещь в ее единичности, то оно есть интуитивное познание ( созерцание отдельных свойств вещи), его предметом оказываются акциденции, и знание трактуется как установление связи между явлениями. Теоретическая способность в номинализме утрачивает свой онтологический характер, умы больше не рассматриваются как высшие в иерархии сотворенных сущих. Ум, с точки зрения Николая из Отрекура, есть не бытие, а представление о бытии, направленность на бытие. Так в номинализме формируется представление о субъекте, противостоящем объекту, как особого рода реальности, и о познании как субъект-объектном отношении. Такой подход способствует выделению гносеологии в самостоятельную область исследования. Но одновременно возникает субъективистское истолкование ума, человеческого духа, рождается убеждение, что явления психического ряда достовернее физических, поскольку даны нам непосредственно, тогда как физические - опосредованно. В теологии при этом подчеркивается приоритет веры над знанием, воли - над разумом, практически-нравственного начала - над теоретическим. [46]
Естественно, это приводит к тому, что производится субстанцирование акцидентального или предикативного и ак-цидентирование субстанциального. В социальных и экономических системах отношения, будь то правоотношения или отношения управления выступают в субстанциональном качестве членов отношений более высокого, чем они порядка, а лица, юридические или физические, подчас утрачивают субстанциональность и становятся лишь акциденциями других лиц или даже безличных, но субстанцированных отношений. [47]
Только что приведенные принципы были действительно новыми ( более того, можно сказать, что они были необходимы для создания химической теории атомов и мы вновь встречаем их в теории Дальтона), но этого оказалось недостаточно для построения научной теории, потому что отсутствовало понятие атомного веса. Тела возникают из этой универсальной материи, обладающей тремя основными свойствами: формой, величиной и движением ( или покоем) благодаря акциденциям, среди которых первое место принадлежит движению. Акциденции бывают первичными и вторичными; корпускулы также могут быть первичного и вторичного порядка. Соединение происходит благодаря особого рода сродству или притяжению. Герман Копп 10 приходит к довольно сомнительному утверждению, согласно которому Бойль тем самым показал себя приверженцем теории притяжения между атомами, что историк материализма Ланге более склонен приписать Ньютону. Для истории химии эта деталь, однако, имеет относительный интерес, потому что ни Бойль, ни Ньютон в последующем такой идеи не развивали. В действительности термин сродство ( affinitas) до Бойля употреблял Альберт Великий, чтобы обозначить соединение сходных веществ ( по аналогии с аксиомой древних подобные с подобными - similia similibus), а также Глаубер. [48]
Только что приведенные принципы были действительно новыми ( более того, можно сказать, что они были необходимы для создания химической теории атомов и мы вновь встречаем их в теории Дальтона), но этого оказалось недостаточно для построения научной теории, потому что отсутствовало понятие атомного веса. Тела возникают из этой универсальной материи, обладающей тремя основными свойствами: формой, величиной и движением ( или покоем) благодаря акциденциям, среди которых первое место принадлежит движению. Акциденция бывает первичной и вторичной; корпускулы также могут быть первичного и вторичного порядка. Объединение происходит благодаря особого рода сродству или притяжению. Герман Копп 10 приходит к довольно сомнительному утверждению, согласно которому Бойль тем самым показал себя приверженцем теории притяжения между атомами, что историк материализма Ланге более склонен приписать Ньютону. Для истории химии эта деталь, однако, имеет относительный интерес, потому что ни Бойль, ни Ньютон в последующем такой идеи не развивали. [49]
Предметы не обладают постоянными свойствами, последние всякий раз создаются Богом. Они, однако, тотчас же исчезают, ибо не могут длиться два момента. А Бог в каждый новый момент создает акциденцию того же вида. [50]
Надо ли удивляться тому, что в последней степени абстракции, - так как мы имеем здесь дело с абстракцией, а не с анализом, - всякая вещь представляется в виде логической категории. Надо ли удивляться тому, что, устраняя мало-помалу все, составляющее индивидуальную особенность данного дома, отвлекаясь от материалов, из которых он построен, от формы, которая составляет его отличительную черту, мы получаем, в конце концов, лишь тело вообще; что, отвлекаясь от границ этого тела, мы имеем в результате лишь пространство; что, отвлекаясь от измерений этого пространства, мы приходим, наконец, к тому, что имеем дело лишь с количеством в чистом виде, с логической категорией количества. Абстрагируя таким образом от всякого предмета все его так называемые акциденции, одушевленные или неодушевленные, человеческие или вещественные, мы имеем основание сказать, что в последней степени абстракции у нас получаются в качестве субстанции логические категории. Так, метафизики, воображающие, что, производя эти абстракции, они занимаются анализом п что, все более и более отрываясь от предметов, они приближаются к предметам и проникают вглубь вещей, - эти метафизики по-своему правы, говоря, что вещи нашего мира представляют собой всего лишь узоры, для которых канвой служат логические категории. [51]
Надо ли удивляться тому, что в последней степени абстракции - так как мы имеем здесь дело с абстракцией, а не с анализом - всякая вещь представляется в виде логической категории. Надо ли удивляться тому, что, устраняя мало-помалу все, составляющее индивидуальную особенность данного дома, отвлекаясь от материалов, из которых он построен, от формы, которая составляет его отличительную черту, мы получаем, в конце концов, лишь тело вообще; что, отвлекаясь от границ этого тела, мы имеем в результате лишь пространство; что, отвлекаясь от измерений этого пространства, мы приходим, наконец, к тому, что имеем дело лишь с количеством в чистом виде, с логической категорией количества. Абстрагируя таким образом от всякого предмета все его так называемые акциденции, одушевленные или неодушевленные, человеческие или вещественные, мы имеем основание сказать, что в последней степени абстракции у нас получаются в качестве субстанции логические категории. Так, метафизики, воображающие, что, производя эти абстракции, они занимаются анализом и что, все более и более отрываясь от предметов, они приближаются к предметам и проникают вглубь вещей - эти метафизики по-своему правы, говоря, что вещи нашего мира представляют собой всего лишь узоры, для которых канвой служат логические категории. Тем-то и отличается философ от христианина, что христианин знает лишь одно воплощение Логоса, вопреки логике; у философа же нет конца этим воплощениям. Удивительно ли после этого, что все существующее, все живущее на земле и под водой может быть сведено с помощью абстракции к логической категории, что весь реальный мир может, таким образом, потонуть в мире абстракций, в мире логических категорий. [52]
Номиналисты не разрывают и с Аристотелем, но дают его философии иную, чем Фома, интерпретацию, опираясь на учение Аристотеля о первичной сущности как единичном, индивиде. Согласно Оккаму, реально существует лишь единичное; любая вещь вне души единична, и только в познающей душе возникают общие понятия. С этой точки зрения сущность ( субстанция) утрачивает свое значение самостоятельно сущего, которому принадлежат акциденции, не имеющие бытия помимо субстанций: Бог, согласно номиналистам, может создать любую акциденцию, не нуждаясь для этого в субстанции. Понятно, что при этом различение субстанциальных и акцидентальных форм теряет свое значение, и главное понятие томизма - понятие субстанциальной формы - не считается необходимым. В результате умопостигаемое бытие вещи ( сущность) и ее простое эмпирически данное бытие ( явление) оказываются тождественными. Номинализм не признает различных бытийных уровней вещей, их онтологической иерархии. [53]
Мир, полагал, возникает путем эманации ( истечения) из божества, но не но воле бога, а в силу непреложной необходимости. Бог безличен; мир материален и так же вечен, как и сам бог. Бытие - писал в Даниш-намэ - не имеет границ, оно изначально разделяется на субстанцию и акциденцию. Источник существования субстанции надо искать в ней самой, ибо она есть сущность природы. Движение потенциально заключено в материи, оно означает видоизменение тела и его нельзя объяснить толчком. Наджат - это то, что понимается иод состоянием тела, когда оно видоизменяется, начиная со склонности, пребывающей в нем; это переход от потенции к действию, который совершается непрерывно, не одним только толчком. Природные явления причинно взаимосвязаны; в миро царит естеетв. Вопрос о значении органов чувств решал наивно-материалистически, однако разум он идеалистически отрывал от материального субстрата, а разумную душу считал бессмертной. [54]